Во время проведения лагеря Young Media Sharks 2017, в кинотеатре на открытом воздухе Goldingen Knight Cinema, молодые участники смотрели совместное произведение кинорежиссёров Угиса Олте (Латвия) и Мортена Травика (Норвегия), документальный фильм День освобождения (Liberation day), который начинается со слов Джорджа Оруэлла: «Всё искусство – пропаганда». Фильм представляет собой рассказ о столкновении, встрече или даже взаимодействии западной культуры с событиями, происходящими в Северной Корее. В интервью Угис Олте делится своими размышлениями о том, что значит общество, культура и индивидуум.

Что пропагандирует фильм?

С неизвестным лучше всего знакомиться, смело вступая с ним конфронтацию, вступая в контакт с тем, что тебе незнакомо. Это единственный способ немного раздвинуть горизонты мира. Это действует как на уровне отдельных личностей, так и на уровне культур и государств. В латышском языке между словами «друг» (DRAUGS) и «угроза» (DRAUDS) – разница всего в одну букву, однако на деле понять отличие можно только тогда, когда вступишь с неизвестным в какие-либо отношения.

Чем могла бы научиться у этой культуры Западная Европа?

В азиатской культуре очень ярко выражена вертикальная иерархия. Индивидуум – не самый сильный способ существования; да, конечно, быть личностью – очень хорошо, и это характерно для нашей культуры в течение уже более трёх веков, со времён Французской революции. Однако мы позабыли о том, сколь многого можно добиться, будучи единой массой. Для меня самого это особо важно помнить – ведь ты не просто набор из имени, фамилии и персонального кода, как зачастую можно себя воспринимать, но часть своего родового древа. Двести лет назад твои предки выжили, чтобы мог родиться твой прадед, дед и так далее, и теперь ты действительно несёшь ответственность за всю эту массу людей.

На самом деле, и у нас самих эта иерархия в крови. Возьмём для примера времена Улманиса – возможно, нам кажется, что они были так хороши именно потому, что просто была правильная пропаганда, которая и создала в обществе эту точку зрения. Хотя экономические показатели уже давно свидетельствуют о том, что тот уровень жизни мы уже превзошли, мы всё равно идеализируем прошлое, не зная правды.

Вот и Праздник песни – на сцене столько же участников, сколько зрителей в аудитории, и мы стремимся стать одной массой.

 

 

Очень хорошо быть индивидуалистом, но иногда надо уметь становиться и частью массы – это, бесспорно, расширяет спектр личных ощущений и может превратиться во многое хорошее.

Мы не можем применять к ним наши собственные ценности и судить о том, что правильно, а что нет. Это точно так же работает и в обратном направлении. Встретившись, мы можем передраться или поладить. Мы не можем переучить их, а они не могут изменить нас; мы – разные культуры.

Какой аудитории вы адресуете этот фильм?

Несомненно, фильм больше предназначен для людей нашей культуры. Также нет более удобной аудитории, чем западное либеральное сообщество, которое увлеклось этим культом индивидуализма и пропагандированием своих ценностей как самых лучших. На самом деле, мы мало чем отличаемся от северокорейцев, которые пропагандируют диктатуру как единственный образ существования, когда лидер определяет всё. Ни та, ни другая сторона не является полностью чистой, и единственное, что в этом мире можно сделать ценного – копить собственный опыт, иногда, возможно, забывая о том, чему тебя учили и что тебе говорили, переживая всё только в собственном восприятии. Это имеет особое значение в наш век информации – опыт можно обрести и самому, а не только смотреть на youtube и ещё где-либо о том, что сделали другие.

Есть ли у европейцев основания бояться этой страны, и как чувствовали себя там вы?

На самом деле, мы чувствовали себя в безопасности, так как там у тебя нет возможности и шаг сделать без надзора, и ты просто не можешь попасть в опасную ситуацию. Совершенно определённо, бояться их нам не надо, так как у Северной Кореи есть такой своеобразный инстинкт змеи – если ты на них не наступишь, то они тебя и не укусят.

Вот и США сейчас думают – наступать на них или не наступать. Вообще, Северная Корея для нас – этакое очень незнакомое и непознанное образование, поэтому и власти в Америке не знают, как с ней обходиться. Это похоже на то, как они 70 лет не знали, что делать с Советским Союзом, так как ничего такого они просто не знали. Поэтому они, похоже, думают так – лучше самому быть агрессивным, чем потом получить «по щам».

А они сами счастливы в своей стране?

По своим ощущениям я могу сказать, что есть некое ощущение, что они по-своему счастливы, но это другое счастье, не такое, как у нас. Что-то похожее на то, как ты чувствуешь себя в детстве, когда родители берегут тебя от забот и ответственности. Эта система искусственно поддерживает человека на таком детском уровне безответственности – государственный аппарат берёт на себя заботу обо всём, и тебе как жителю страны остаётся лишь слушаться папу. Это, конечно не счастье взрослого человека. В то же самое время, мы можем сказать, что та свобода, которая дана нам на западе – счастье, однако нигде не говорится, что отдельный человек знает, что с этим счастьем делать. У нас есть свобода, но мы не умеем брать на себя ответственность за неё – так где же возникает счастье, где-то посередине? Мир и гармония доступны также и тамошним людям, однако они достигаются средствами, которые мы не захотели бы испытать на себе.

А как относились к вам северокорейцы, встретившие зарубежных знаменитостей?

У них только трое знаменитостей – дед, сын и внук. Это похоже на то, как если бы к нам приехали инопланетяне – нам, в самом деле, было бы абсолютно всё равно, что на Марсе они являются знаменитостями. Мы бы смотрели на них как на пришельцев, которые показывают нам свою культуру. «Они видели что-то инородное» – вот такое ощущение было как в начале, так и в конце концерта.

Какое впечатление осталось от гастролей группы Laibach?

На самом деле, самое важное – это именно эта встреча; то, какой эффект она произвела, будет видно, возможно, лет через 50, в какой-нибудь совсем не связанной с этим форме. Это изменило как нашу сторону, так и их. Каждый зритель может узнать об этом мире что-то новое, посмотрев фильм. И каждый зритель найдёт в нём какой-то иной резонанс.